Именно невежественный, к сожалению. О своём «любимом» городе не знал не то что каких-то нюансов – представления не имел и о совсем уж базовых вещах.
Иосиф Александрович при жизни, говоря об истории Венеции, постоянно поражал перлами. Однажды я просто онемел: смотрел док.фильм "Прогулки с Бродским", он там водил двух ребят по "городу, который так любит и знает". Ну и вот так, на ходу, говорит: - "Венеция...имела очень тесные отношения...с Востоком...Вот с Византией - особенно. Но с Византией отношения в 18 веке стали портиться. Да даже уже в конце 17 века" -
Вот это - очень сильно. Каждый школьник знает дату -1453 год, год взятия Константинополя османами. После этого Византии уже не было.
И такого - много.
В «Набережной неисцелимых» называет несколько церквей соборами. А собор в любом городе может быть лишь один. Мощи Святого Марка в Венеции привезли, оказывается, в 12 веке (в 828 году, на самом деле).
В том же фильме: - «Иосиф Александрович собирался провести нас сегодня по своим любимым церквям, но приболел, и вместо этого мы провели время в ресторане». – Где он часами читал свои вирши карикатурным гундосо-картавым голосом. Иначе и быть не могло: нет никаких «любимых церквей».
Книжка написана на заказ, под гонорар, а не по вдохновению, заполнена какими-то спорными (по качеству) метафорами, перевранными фактами о Венеции (но этого в тексте и вовсе мало, поэт ревниво оттирал место для себя), какими-то давно прокисшими разборками с той, которая «не дала», кретинскими каламбурами – один он произнёс в фильме, ухмыляясь: - Туда уводит сей канал, куда Стравинский поканал. – Браво…
И с чего Вы взяли, что Бродский любил Венецию? Ну, в самом деле? Пожалуйста, проанализируйте – сами же для себя.
Он два десятка лет приезжал туда – и не удосужился узнать о городе хоть что-то сверх того, что урывками слышит турист-«однодневщик». Да и то запомнил неточно – потому что ему всё равно.
По всем его проявлениям и по воспоминаниям о нём складывается совершенно ясное впечатление: Бродский был способен любить исключительно себя, и делал это с истерическим упоением.
Вот ссылка на воспоминания о нём Сьюзан Зонтаг, а она очень близко его знала, в тексте этом его не «клеймит», но портрет небрежного, ленивого шарлатана и по-человечески отвратного типа рисуется сам собою.
Пишут, что Бродский любил хвататься за какие-то важнецки звучащие имена и фактоиды – и они очень скоро появлялись в его текстах. Как многие шарлатаны, любил обвинить в несостоятельности других: всем известен его список «книг, обязательных для прочтения», который любой действительно читающий человек найдёт нелепым – там нет многих действительно важных для мировой культуры текстов, а вместо них – то, что вряд ли входит в «золотой запас».
Он русским считается, и мне, как русскому, за него стыдно перед Венецией – многие мои знакомые-иностранцы, так же увлечённые этим городом, относятся к книге Бродского с брезгливостью.
no subject
Иосиф Александрович при жизни, говоря об истории Венеции, постоянно поражал перлами. Однажды я просто онемел: смотрел док.фильм "Прогулки с Бродским", он там водил двух ребят по "городу, который так любит и знает". Ну и вот так, на ходу, говорит: - "Венеция...имела очень тесные отношения...с Востоком...Вот с Византией - особенно. Но с Византией отношения в 18 веке стали портиться. Да даже уже в конце 17 века" -
Вот это - очень сильно. Каждый школьник знает дату -1453 год, год взятия Константинополя османами. После этого Византии уже не было.
И такого - много.
В «Набережной неисцелимых» называет несколько церквей соборами. А собор в любом городе может быть лишь один. Мощи Святого Марка в Венеции привезли, оказывается, в 12 веке (в 828 году, на самом деле).
В том же фильме: - «Иосиф Александрович собирался провести нас сегодня по своим любимым церквям, но приболел, и вместо этого мы провели время в ресторане». – Где он часами читал свои вирши карикатурным гундосо-картавым голосом. Иначе и быть не могло: нет никаких «любимых церквей».
Книжка написана на заказ, под гонорар, а не по вдохновению, заполнена какими-то спорными (по качеству) метафорами, перевранными фактами о Венеции (но этого в тексте и вовсе мало, поэт ревниво оттирал место для себя), какими-то давно прокисшими разборками с той, которая «не дала», кретинскими каламбурами – один он произнёс в фильме, ухмыляясь: - Туда уводит сей канал, куда Стравинский поканал. – Браво…
И с чего Вы взяли, что Бродский любил Венецию? Ну, в самом деле? Пожалуйста, проанализируйте – сами же для себя.
Он два десятка лет приезжал туда – и не удосужился узнать о городе хоть что-то сверх того, что урывками слышит турист-«однодневщик». Да и то запомнил неточно – потому что ему всё равно.
По всем его проявлениям и по воспоминаниям о нём складывается совершенно ясное впечатление: Бродский был способен любить исключительно себя, и делал это с истерическим упоением.
Вот ссылка на воспоминания о нём Сьюзан Зонтаг, а она очень близко его знала, в тексте этом его не «клеймит», но портрет небрежного, ленивого шарлатана и по-человечески отвратного типа рисуется сам собою.
http://books.google.ru/books?id=4ftCt9o-BYEC&pg=PA329&lpg=PA329&dq=craig+raine+joseph+brodsky&source=bl&ots=t6yFSJtmCQ&sig=cBvYrkgoGaWkOGzqqG79rhGzqbw&hl=ru&sa=X&ei=E0I4Us35BuqC4ASEyIHwAw&ved=0CCcQ6AEwADgK#v=onepage&q=craig%20raine%20joseph%20brodsky&f=false
Пишут, что Бродский любил хвататься за какие-то важнецки звучащие имена и фактоиды – и они очень скоро появлялись в его текстах. Как многие шарлатаны, любил обвинить в несостоятельности других: всем известен его список «книг, обязательных для прочтения», который любой действительно читающий человек найдёт нелепым – там нет многих действительно важных для мировой культуры текстов, а вместо них – то, что вряд ли входит в «золотой запас».
Он русским считается, и мне, как русскому, за него стыдно перед Венецией – многие мои знакомые-иностранцы, так же увлечённые этим городом, относятся к книге Бродского с брезгливостью.