Дай-кось и я: непутевые заметки

Я понял: поезда - это такие передвижные катакомбы. Плотно уложенные вдоль длинного коридора гробницы - только-только втиснуться в нишу спеленутому по рукам и ногам. Те, кто присмотрел себе местечко подороже, понятное дело, едут в персональных кубикулах - на двоих, обитых мягким и с зеркалом венецианской работы. Темной змеей, караваном мертвых ползет состав на юг, на юг, на юг. там я, такой же бледный, как и все, вылезу, сдам пелены свои погребальные местному нетрезвому харону, оглянусь, вдохну наконец воздух посвежее, чем перегар и запах носочного тления. Принимай, Москва, святые мощи.

В Москве тепло и суматошно. Тепло настолько, что я все два дня проходил в свитере, проклиная зимнюю куртку, хорошо, однако, зная, что проклятия мои будут действовать только до возвращения в Питер, а там я еще и застегнуться захочу. Выпито море кофе, сожрано с десяток штук смешного печева. Остальные результаты не спешат проявляться, бледнеют пока в неопределенном мареве, как лист фотобумаги в кювете. Будем посмотреть.

Огромное спасибо всем, кто сумел со мной встретиться (ну, Машка, ты про себя сама все знаешь) - боюсь, я был маловменяем и затормошен, за что и прошу прощения. Тем более прошу прощения у тех, с кем встретиться так и не смог. Два дня - это, оказывается, просто несерьезно мало, если надо провернуть программу двух недель.

И все-таки. На первые майские мы с Тигрой намерены ехать бездельничать дня на три. Нас можно гонять, как бестолковых овец, по достопримечательным местам, мы будем только рады, мы не будем нестись на три стрелки разом и держать в голове список горящих дел, мы будем валять дурака от чистого сердца.

Дай-кось и я: непутевые заметки

Я понял: поезда - это такие передвижные катакомбы. Плотно уложенные вдоль длинного коридора гробницы - только-только втиснуться в нишу спеленутому по рукам и ногам. Те, кто присмотрел себе местечко подороже, понятное дело, едут в персональных кубикулах - на двоих, обитых мягким и с зеркалом венецианской работы. Темной змеей, караваном мертвых ползет состав на юг, на юг, на юг. там я, такой же бледный, как и все, вылезу, сдам пелены свои погребальные местному нетрезвому харону, оглянусь, вдохну наконец воздух посвежее, чем перегар и запах носочного тления. Принимай, Москва, святые мощи.

В Москве тепло и суматошно. Тепло настолько, что я все два дня проходил в свитере, проклиная зимнюю куртку, хорошо, однако, зная, что проклятия мои будут действовать только до возвращения в Питер, а там я еще и застегнуться захочу. Выпито море кофе, сожрано с десяток штук смешного печева. Остальные результаты не спешат проявляться, бледнеют пока в неопределенном мареве, как лист фотобумаги в кювете. Будем посмотреть.

Огромное спасибо всем, кто сумел со мной встретиться (ну, Машка, ты про себя сама все знаешь) - боюсь, я был маловменяем и затормошен, за что и прошу прощения. Тем более прошу прощения у тех, с кем встретиться так и не смог. Два дня - это, оказывается, просто несерьезно мало, если надо провернуть программу двух недель.

И все-таки. На первые майские мы с Тигрой намерены ехать бездельничать дня на три. Нас можно гонять, как бестолковых овец, по достопримечательным местам, мы будем только рады, мы не будем нестись на три стрелки разом и держать в голове список горящих дел, мы будем валять дурака от чистого сердца.