(no subject)

Самое-то, самое-то премерзкое - нечего мне тебе сказать, совершенно нечего. Двенадцать лет коту под хвост, двенадцать лет у тебя и между нами, что там было между мной и другими - Господи, какая разница, это было в другое время, это были другие двенадцать лет, я не говорю, что я сделал за эти годы, я говорю о том, что было между мной и тобой.
Не было ничего. Ни-че-го, что мне делать с этими тремя словами, перечеркивающими любое нынешнее движение мое? Превращающими любое движение твое - в жест, глупый, театральный, никому не нужный, я маюсь этим жестом, как зубной болью, третий день маюсь, ты зачем его сделала? Вонзить слово как рыболовный крючок, как тонкий гарпун, а потом - дернуть, дернуть, чтобы почувствовал, чтобы знал: ты помнишь, ты знаешь, между нами было-было-было. У нас, с нами, между нами.
А на самом деле между нами двенадцать лет под кошачьим хвостом.
И то, что ты помнишь - не существует, а то, что ты знаешь - никому не нужно, потому что на самом деле ты ничего не знаешь, а если узнаешь, то не поверишь, и тем беспомощнее все это выглядит - твои попытки дергать гарпун и мое залегание на дно в надежде, что тебе надоест или оборвется веревка.
Но мне больно. Не знаю, этого ли тебе хотелось, но мне больно. Так больно, что я не позвоню, хотя собирался.

(no subject)

Самое-то, самое-то премерзкое - нечего мне тебе сказать, совершенно нечего. Двенадцать лет коту под хвост, двенадцать лет у тебя и между нами, что там было между мной и другими - Господи, какая разница, это было в другое время, это были другие двенадцать лет, я не говорю, что я сделал за эти годы, я говорю о том, что было между мной и тобой.
Не было ничего. Ни-че-го, что мне делать с этими тремя словами, перечеркивающими любое нынешнее движение мое? Превращающими любое движение твое - в жест, глупый, театральный, никому не нужный, я маюсь этим жестом, как зубной болью, третий день маюсь, ты зачем его сделала? Вонзить слово как рыболовный крючок, как тонкий гарпун, а потом - дернуть, дернуть, чтобы почувствовал, чтобы знал: ты помнишь, ты знаешь, между нами было-было-было. У нас, с нами, между нами.
А на самом деле между нами двенадцать лет под кошачьим хвостом.
И то, что ты помнишь - не существует, а то, что ты знаешь - никому не нужно, потому что на самом деле ты ничего не знаешь, а если узнаешь, то не поверишь, и тем беспомощнее все это выглядит - твои попытки дергать гарпун и мое залегание на дно в надежде, что тебе надоест или оборвется веревка.
Но мне больно. Не знаю, этого ли тебе хотелось, но мне больно. Так больно, что я не позвоню, хотя собирался.