московское
Feb. 3rd, 2004 01:41 amШарик сливочного мороженного с орехами одиноко лежит на ступенях перехода, в полутьме он невероятно похож на случайное конское яблоко, и в моей голове мелькает шальная мысль: откуда здесь может быть лошадь, в каменном сплетении нор московского метрополитена? И сразу - а что будет, если пойти по следу этой лошади, куда он приведет, что за лошадь это окажется, не сама ли Night Mare, время-то уж заполночь, ее время, ее место, а она - изсестно какой поводырь по норам в темноте, куда там Белому Кролику.
Дождливый ритм шаркающих ног прорезает чаячий крик: скрипач у стены дернул за струны, как за плохо зажившую рану; он продолжает дергать, скрипка продолжает кричать, выкрикивать отрывистую мелодию, с трудом, не сразу, я узнаю в ней Морриконе, профессионал, не музыкант, нет, тот вообще ни разу, так назывался фильм, где под эту музыку убили главного героя.
Слепая Кладбищенская Лошадь бродит где-то в переходах и лабиринтах подземки, ей, наверное, одиноко и душно.
Я в Москве, и я болен.
Тигр мой, я очень постараюсь вернуться.
Дождливый ритм шаркающих ног прорезает чаячий крик: скрипач у стены дернул за струны, как за плохо зажившую рану; он продолжает дергать, скрипка продолжает кричать, выкрикивать отрывистую мелодию, с трудом, не сразу, я узнаю в ней Морриконе, профессионал, не музыкант, нет, тот вообще ни разу, так назывался фильм, где под эту музыку убили главного героя.
Слепая Кладбищенская Лошадь бродит где-то в переходах и лабиринтах подземки, ей, наверное, одиноко и душно.
Я в Москве, и я болен.
Тигр мой, я очень постараюсь вернуться.