подумалось тут, одним глазом глядя в телевизор

очень странные нынче шоу бегают в ящичке, но я не об этом.
мне, как и доктору Ватсону, всегда казалась порочной растрата сил на то, чтобы кому-то доказать: ты поступил так гадко, что я не успокоюсь, пока ты не признаешь, что ты - редкостная скотина. Или хотя бы не окунешься в такое же ужасающее страдание, в какое окунул меня. А я буду смотреть на это, и глаза мои будут блистать темным загадочным огнем.
Потому что я еще могу понять, как такое доказывать тому, с кем намерен после биться долго и счастливо. А в противном случае как? Вот он признал, окунулся, ты весь в белом и на арбском скакуне - и что? Отношения окончены, нужно срочно ненавидеть кого-нибудь еще.
Если бы мне вздумалось кому-то мстить в классическом смысле этого слова (что я могу представить с трудом), я превратил бы жизнь этого человека в ад собственной никчемности. Чтобы у него не было возможности сваливать свои биржевые промахи, сердечные неурядицы, свихнувшуюся жену и сбежавших детей на графа монте-кристо. Чтобы он был уверен: это он такая бездарь, что ничего не может сделать толком в жизни. И чтобы он никогда, никогда не узнал, что за всем этим стою я.
Но, конечно, было бы еще лучше, если бы я за этим не стоял и вообще не знал об этом обо всем ни сном, ни духом.

подумалось тут, одним глазом глядя в телевизор

очень странные нынче шоу бегают в ящичке, но я не об этом.
мне, как и доктору Ватсону, всегда казалась порочной растрата сил на то, чтобы кому-то доказать: ты поступил так гадко, что я не успокоюсь, пока ты не признаешь, что ты - редкостная скотина. Или хотя бы не окунешься в такое же ужасающее страдание, в какое окунул меня. А я буду смотреть на это, и глаза мои будут блистать темным загадочным огнем.
Потому что я еще могу понять, как такое доказывать тому, с кем намерен после биться долго и счастливо. А в противном случае как? Вот он признал, окунулся, ты весь в белом и на арбском скакуне - и что? Отношения окончены, нужно срочно ненавидеть кого-нибудь еще.
Если бы мне вздумалось кому-то мстить в классическом смысле этого слова (что я могу представить с трудом), я превратил бы жизнь этого человека в ад собственной никчемности. Чтобы у него не было возможности сваливать свои биржевые промахи, сердечные неурядицы, свихнувшуюся жену и сбежавших детей на графа монте-кристо. Чтобы он был уверен: это он такая бездарь, что ничего не может сделать толком в жизни. И чтобы он никогда, никогда не узнал, что за всем этим стою я.
Но, конечно, было бы еще лучше, если бы я за этим не стоял и вообще не знал об этом обо всем ни сном, ни духом.

...по сравнению с великой французской революцией

солнце уходит за соседний дом, самого его уже час как нет, но тут, перед самым падением в залив, выбило свет на легкие, в один слой., облака, и как будто стая фламинго зависла в воздухе. мне на клавиатуру, на руки, на рабочий стол изливается поток земляничного со сливками света, осязаемого и плотного, закатного солнца, отраженного от облаков. сейчас это кончится, а я спешу записать хотя бы, потому что фотоаппарат не возьмет, конечно...

...по сравнению с великой французской революцией

солнце уходит за соседний дом, самого его уже час как нет, но тут, перед самым падением в залив, выбило свет на легкие, в один слой., облака, и как будто стая фламинго зависла в воздухе. мне на клавиатуру, на руки, на рабочий стол изливается поток земляничного со сливками света, осязаемого и плотного, закатного солнца, отраженного от облаков. сейчас это кончится, а я спешу записать хотя бы, потому что фотоаппарат не возьмет, конечно...