барселона, все в кучу

мое первое знакомство с библией состоялось в довольно безголовом возрасте. я воспринял этот огромный том просто как очень большую книжку с великолепными картинками, потому что проиллюстрирована она была гравюрами Доре. и знакомился я с текстом следующим образом: находил картинку поинтереснее и обчитывал все вокруг нее. поэтому сведенья мои об этой книге были отрывочны, но очень ярки.
моя барселона оказалась очень похожа на тот огромный том.
яркие, как цветное стекло, заплаты - посреди упоительной сепии.
и парки.
парки были сладки, как мед, как высокий барочный голос, как обещание лета, солнца и моря навсегда.
в парках цвело все, что только могло. мелкие белые цветы. похожие на пастушью сумку, только гораздо пушистее, бархатцы, вьюны, огромные как граммофоны, поля георгинов, розы, кусты, названия которым я не знаю, но яркие, как тропические птицы.
белые и желто-лиловые ирисы.
среди ноября в парке на Еврейской горе цвели ирисы. но это было уже после Саграды, и я просто глотал все чудеса одно за другим, без разбору.

мы начали с того, что добежали до моря. отважные черепашки, едва покидав вещи в гостинице, мы помчались к морю и как следует натоптали на сыром песке, напрыгали в воду, надразнили чаек.
после чего выдохнули и пошли в старый город.
и был нам за это свет.


мы все нашли. и маленькую волшебную лавку с мешками кофе, где за монетку в один евро наливают напиток богов, и ресторанчик с каталонской кухней через двадцать шагов от нее, и множество крохотных закоулков, уютных, как собственный письменный стол - и на узких улочках, и на парковых тропах. я об этом напишу еще, но уже не так взахлеб.

так что дальше больше будет.

барселона, все в кучу

мое первое знакомство с библией состоялось в довольно безголовом возрасте. я воспринял этот огромный том просто как очень большую книжку с великолепными картинками, потому что проиллюстрирована она была гравюрами Доре. и знакомился я с текстом следующим образом: находил картинку поинтереснее и обчитывал все вокруг нее. поэтому сведенья мои об этой книге были отрывочны, но очень ярки.
моя барселона оказалась очень похожа на тот огромный том.
яркие, как цветное стекло, заплаты - посреди упоительной сепии.
и парки.
парки были сладки, как мед, как высокий барочный голос, как обещание лета, солнца и моря навсегда.
в парках цвело все, что только могло. мелкие белые цветы. похожие на пастушью сумку, только гораздо пушистее, бархатцы, вьюны, огромные как граммофоны, поля георгинов, розы, кусты, названия которым я не знаю, но яркие, как тропические птицы.
белые и желто-лиловые ирисы.
среди ноября в парке на Еврейской горе цвели ирисы. но это было уже после Саграды, и я просто глотал все чудеса одно за другим, без разбору.

мы начали с того, что добежали до моря. отважные черепашки, едва покидав вещи в гостинице, мы помчались к морю и как следует натоптали на сыром песке, напрыгали в воду, надразнили чаек.
после чего выдохнули и пошли в старый город.
и был нам за это свет.


мы все нашли. и маленькую волшебную лавку с мешками кофе, где за монетку в один евро наливают напиток богов, и ресторанчик с каталонской кухней через двадцать шагов от нее, и множество крохотных закоулков, уютных, как собственный письменный стол - и на узких улочках, и на парковых тропах. я об этом напишу еще, но уже не так взахлеб.

так что дальше больше будет.

барселона, крыша кафедрального собра

мы, конечно же, облазали все горы, до каких дотянулись.
поднялись на все башни, покатались на канатке над морем.
и уж думали, что видели город и с моря, и с Еврейской горы, и с крыши "Каменоломни", и с башен Саграды, со всех сторон так и эдак.
но вечером то ли второго, то ли третьего дня мы проскользнули тихо-тихо в кафедральный собор. перед нами зазывно открылся лифт. мы переглянулись и вошли.
и вот тут-то все и состоялось.
( ужимать этот закат у меня не поднимается рука )

барселона, крыша кафедрального собра

мы, конечно же, облазали все горы, до каких дотянулись.
поднялись на все башни, покатались на канатке над морем.
и уж думали, что видели город и с моря, и с Еврейской горы, и с крыши "Каменоломни", и с башен Саграды, со всех сторон так и эдак.
но вечером то ли второго, то ли третьего дня мы проскользнули тихо-тихо в кафедральный собор. перед нами зазывно открылся лифт. мы переглянулись и вошли.
и вот тут-то все и состоялось.
( ужимать этот закат у меня не поднимается рука )