из хорошего

сходили мы на Jethro Tull, очень хорошо сходили
такой драйв от них, такая силища.
флейта, конечно же. Андерсон со своей флейтой, постаревший, выглядит точь-в-точь как ликующий Крысолов, сквозь которого постоянно проступает молодой и бессмертный Кришна. как ему это удалось - не знаю, но смотреть на это прекрасно.

каждый раз, когда оказываюсь на концерте с подобным уровнем звука, понимаю, что беру звук (и музыку) не барабанными перепонками, а всем телом, как ветер или свет. и сразу выясняется, что в моем теле очень много пустот, в которых может оказаться звук, которые можно заполнить звуком, обозначить им. обычно я их не чувствую, но вот при таком уровне звука - сразу же. очень гулкая штука, оказывается, - человеческое тело.

но кто его знает, как оно все у других устроено. постоянно забываю, что может быть совсем иначе. на днях - просто речь зашла - взялись выяснять мой угол обзора. то есть я знал, что у меня неплохое боковое зрение. ну, неплохое и неплохое. согни, говорит Тигра, руку в локте, будто в первом классе, когда хотел ответить, а теперь отводи локоть вбок, пока не перестанешь видеть пальцы, а смотри при этом точно перед собой. ого, говорит, 90 градусов. я говорю: это много? да, говорит Тигра, это много.
а я думал, у всех так.
правда, я из-за этого самого угла обзора не могу нормально сигарету зажечь, если не зажмурую один глаз, потому что неизменно вижу две сигареты и два язычка пламени: приходится скашивать глаза, чтобы увидеть предмет, настолько близкий к лицу.
зато все панорамы мои.

расскажите мне о том, какие вы все разные. о чем-нибудь, что только ваше, а вы долгое время думали, что у всех так.

из хорошего

сходили мы на Jethro Tull, очень хорошо сходили
такой драйв от них, такая силища.
флейта, конечно же. Андерсон со своей флейтой, постаревший, выглядит точь-в-точь как ликующий Крысолов, сквозь которого постоянно проступает молодой и бессмертный Кришна. как ему это удалось - не знаю, но смотреть на это прекрасно.

каждый раз, когда оказываюсь на концерте с подобным уровнем звука, понимаю, что беру звук (и музыку) не барабанными перепонками, а всем телом, как ветер или свет. и сразу выясняется, что в моем теле очень много пустот, в которых может оказаться звук, которые можно заполнить звуком, обозначить им. обычно я их не чувствую, но вот при таком уровне звука - сразу же. очень гулкая штука, оказывается, - человеческое тело.

но кто его знает, как оно все у других устроено. постоянно забываю, что может быть совсем иначе. на днях - просто речь зашла - взялись выяснять мой угол обзора. то есть я знал, что у меня неплохое боковое зрение. ну, неплохое и неплохое. согни, говорит Тигра, руку в локте, будто в первом классе, когда хотел ответить, а теперь отводи локоть вбок, пока не перестанешь видеть пальцы, а смотри при этом точно перед собой. ого, говорит, 90 градусов. я говорю: это много? да, говорит Тигра, это много.
а я думал, у всех так.
правда, я из-за этого самого угла обзора не могу нормально сигарету зажечь, если не зажмурую один глаз, потому что неизменно вижу две сигареты и два язычка пламени: приходится скашивать глаза, чтобы увидеть предмет, настолько близкий к лицу.
зато все панорамы мои.

расскажите мне о том, какие вы все разные. о чем-нибудь, что только ваше, а вы долгое время думали, что у всех так.

опогоде

сейчас на заливе такой ветер, что дышать трудно, не то что идти.
Смоленка выпрыгнула за гранитный парапет, затопила набережную и теперь жует травку на берегу. сантиметров 30 уже съела.
что-то в городе творится к вечеру будет.
всегда у нас - если поднимается ветер, то сразу и вода. облака несутся по небу розовые, как растрепанные фламинго, светятся. совсем весна.

опогоде

сейчас на заливе такой ветер, что дышать трудно, не то что идти.
Смоленка выпрыгнула за гранитный парапет, затопила набережную и теперь жует травку на берегу. сантиметров 30 уже съела.
что-то в городе творится к вечеру будет.
всегда у нас - если поднимается ветер, то сразу и вода. облака несутся по небу розовые, как растрепанные фламинго, светятся. совсем весна.