солнце сегодня

вот этот вот набор компонентов - руки, ноги, голова, сопли из носа  и слезы из глаз - это такая специальная, удобная, мягкая, трогательная вещь. 
только обладая им в полной мере, действительно в полной, можно перестать им обладать или, если угодно, начать одновременно обладать чем-то еще, каким-то другим набором, вряд ли подлежащим перечислению.
и пользоваться своими мягкими и трогательными руками, нелепо размахивать, играть в снежки, выводить в белых тетрадях тончайшую вязь кириллицы либо латиницы, удерживать в пальцах ложку, карандаш или прядь волос. одновременно с этим находясь в безгласном и бездейственном между, где перемены случаются - нет, не от того, что ты дышишь или что бьется твое сердце, а от того, что ты расширяешься и сжимаешься в одному тебе известном ритме.

поэтому ты встаешь утром, видишь солнце в окна, смотришь на календарь, где написано, что зима уходит с каждым днем, ставишь джезву на огонь, спросонок проносишь первую ложку мимо узкого чеканного рыльца, хихикаешь, ловишь убегающий кофе, снова смотришь на солнце и синее небо,
при этом монотонно повторяя на одной ноте - никогда, никогда, никогда.
 

солнце сегодня

вот этот вот набор компонентов - руки, ноги, голова, сопли из носа  и слезы из глаз - это такая специальная, удобная, мягкая, трогательная вещь. 
только обладая им в полной мере, действительно в полной, можно перестать им обладать или, если угодно, начать одновременно обладать чем-то еще, каким-то другим набором, вряд ли подлежащим перечислению.
и пользоваться своими мягкими и трогательными руками, нелепо размахивать, играть в снежки, выводить в белых тетрадях тончайшую вязь кириллицы либо латиницы, удерживать в пальцах ложку, карандаш или прядь волос. одновременно с этим находясь в безгласном и бездейственном между, где перемены случаются - нет, не от того, что ты дышишь или что бьется твое сердце, а от того, что ты расширяешься и сжимаешься в одному тебе известном ритме.

поэтому ты встаешь утром, видишь солнце в окна, смотришь на календарь, где написано, что зима уходит с каждым днем, ставишь джезву на огонь, спросонок проносишь первую ложку мимо узкого чеканного рыльца, хихикаешь, ловишь убегающий кофе, снова смотришь на солнце и синее небо,
при этом монотонно повторяя на одной ноте - никогда, никогда, никогда.