Второй день.
Мы рисуем всю группу. То есть около пятнадцати человек - с самим Воцмушем. На каждый рисунок - 10-15 минут.
Мы то ли немного разогрелись, то ли живой человек - это все-таки конкретика, но этот день прошел легче и азартнее, что ли.
Воцмуш очень настаивал на том, чтобы было "поменьше академизма", и вот эти пятна, на живую нитку, с растеканием и без поправок - поверьте мне, настолько далеко от моего обычного способа рисовать людей, насколько это возможно. Он у меня абсолютно книжный, то есть максимально академический, никакой свободы действий. Мне нужно физическое сходство и хотя бы немного анатомии.
Ему все это в пень не сдалось. Его интересует идея того человека, которого он пытается изобразить, персонажность, если это можно так назвать. И вот этой персонажности он пытался добиться от нас. Со мной это не очень получилось, но я несомненно провел время с пользой.
И, к сожалению, был очень доволен в конце дня. К сожалению, потому что мне было комфортно. Я сумел вывернуть задание в нечто приемлемое и даже приятное для меня.
А первый час мы развлекались темами. И у меня была возможность сравнить. "Рисуем электричку" - ну, это еще куда ни шло. "Рисуем жесть". И все, впору биться головой о стену. И я как-то сообразил, что чем больше мне хочется спросить у мастера "Вы издеваетесь?" - тем ближе я к тому, за чем, собственно, пришел.
( Read more... )Третий день был самым кошмарным.
После примерно часа рисования первой учительницы, самого страшного своего порока и еще парочки экспромтов, Воцмуш сказал: а теперь мы будем делать большую работу. Каждый будет рисовать то, от чего ему очень радостно - ну, мы с вами еще вчера уговорились.
После этого он исчез.
Я, в общем, знал, на что шел. Я был практически уверен, что он не педагог. Что он не будет подходить, не будет указывать. Что он не будет делать работу шаг за шагом и ждать, пока все не попытаются сделать то же самое.
Но вот что он практически исчезнет, когда начнет свою работу, предполагая, что занял всех остальных точно такой же интереснейшей штукой - этого я не ожидал.
Но на это было очень, очень полезно посмотреть. Даже больше, чем на то, как он выстраивает рисунок. Очень быстро, стремительно просто. На довольно сложную композицию - классическое его застолье с собаками - примерно восемь фигур на разных планах, попробуйте на досуге - у него ушло примерно пять часов с промежуточной сушкой бумаги.
За ним невозможно было успеть, разве что с камерой. Собственно, половина группы так и сделала - снимала то, что делает он.
А мне было все-таки очень интересно попробовать.
Ну что я могу сказать. Бумага сохла, как проклятая, я ничерта не успевал. Рисунок в вертикали отличается от рисунка в горизонтали не только тем, что находишься на другом расстоянии от работы, а прежде всего - моторикой кисти руки. Она другая, непривычная, вместо руки обнаруживается в лучшем случае вареный пельмень. И да, бумага сохла. Очень быстро. Кажется, я уже сказал об этом. Резрв не ложился, вернее, ложился, как хотел. И не только сох, но и лип. Ко всему.
Все, чему я мог порадоваться - это то, что я в состоянии по памяти нарисовать собор Святого Марка.
Все остальное было очень, очень плохо.
Я был расстроен, еще и тем, кстати, что, занятый своей работой, почти не видел, как делал свою Воцмуш. Ну, может быть, видео потом школа выложит. Они вроде как обещали.
Еще я очень устал. И все равно три дня - это было очень мало. Потому что это, конечно, был не процесс обучения, это был процесс жизни. Импровизации и хулиганства.
"А вот теперь мы бем грязьку, знаете, когда сливаешь палитру в баночку, отличная грязька получается..." - и этой серо-бурой массой шарах по листу. Берег. Пожухлая трава на переднем плане. - "Ну вот, цветовые приоритеты мы определили".
Словом, это было очень тяжело. Мне очень понравилось. Теперь вот разбирать это все еще год - и будет примерный результат, я думаю.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
