![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
a_strДень Вены.
Сколько говорили себе - до Вены рукой подать, надо бы съездить, и все не ехали. А тут вдруг узнали, что Леопольд-музеум закрывает выставку Климта в понедельник.
И помчались.
В половине седьмого утра - в автобусе, в половине первого - в Вене. Пронырнули в метро, вышли сразу в Музейный квартал.
И понеслось.
На самом деле - очень сложно говорить о Климте. С одной стороны, я считаю его гениальным декоратором и стилистом, с другой - до сих пор не очень жаловал как художника. До сих пор - потому что помчался я смотреть его пейзажи. Пять штук пейзажей с озера Аттерзее были вынуты из самых разных коллекций и собраны в Леопольд-музеуме, и прежде всего - этот:
Этот цвет живьем горит невероятно, ярче всей его позолоты, перламутра и керамики, которые он щедро сыпал на свои работы, ярче всего на свете.
И другие пейзажи - высокие тополя, почти черные на фоне вечернего неба, закрывающие собой ряды плодовых деревьев в саду, с брызгами апельсинов (или очень рыжих яблок) на ветках. Вода, по которой бежит ветер, очень тонкой рябью, и этот ветер пойман и показан, а ведь это куда сложнее, чем показать его развевающейся гривой волос, на самом-то деле - гривой волос может кто угодно. А вот этой рябью, меняющей цвет, проникающей в зеркало отражения.
А еще там был этаж Шиле. И я первый раз в жизни увидел живьем его великолепную, насквозь больную живопись. То, как он светом, одним только светом раздвигает колени своим моделям. Как свет вламывается в пальцы рук, в скулы и локти, и сдвигает их, искажает и в то же время превращает в совершенство. Его живопись гениальна и очень, очень печальна, еще больше, чем графика.
Мы стояли перед одним из его пейзажей, и Тигра спросила - ну хорошо, а почему он - гений, а Климт - просто мастер? Как ты это определяешь? (Тигра всегда это спрашивает.)
Посмотри, сказал я, вот сюда. Здесь в городском пейзаже Шиле дает огромное горизонтальное черное пространство, это заливка, без переходов, просто асфальтово-черный цвет. Это река, и она занимает место. Климт бы не выдержал. Пустил бы хоть пару мазков золотом, хоть волны бы обозначил, хоть уточек. Хоть что-нибудь. Шиле - все равно. Он оставляет реку быть вот такой. Нефтяным потоком под городом, без единого блика или даже перемены тона. И поток белого света он дает точно так же - огромным потоком, очень щедрым, очень белым. Ему не страшно. А Климт беспокоится и суетится в таких местах, начинает быть декоративен. Потому что с декоративностью он хорошо знает, что делать, а с потоком - нет, не очень.
И все равно - оба прекрасны, конечно.
Национальная галерея истории искусств сделала помост к самому куполу, чтобы можно было подойти и близко посмотреть климтовские фрески.
Бетховенский фриз тоже сейчас можно рассмотреть вблизи - тоже сделали помост, подходи и разглядывай каждую деталь.
Мы обошли, что успели, в Бельведер уже не пошли, в другой раз съездим, он до зимы.
Прошли до центрального собора, от него - к маленькому на краю бульварного кольца. Выходим на него с одной мыслью - сесть и передохнуть, и видим, что вся лужайка заставлена красными шезлонгами от города - садись и вытягивай ноги.
И в восьмом часу мы поехали домой, еле живые.
Придем немного в себя - еще пойдем. Но вообще-то у нас тут в Праге Гойя. Собрание графических листов. Такое тоже бывает раз в жизни.
This entry was originally posted at http://a-str.dreamwidth.org/500496.html. Please comment there using OpenID.
Сколько говорили себе - до Вены рукой подать, надо бы съездить, и все не ехали. А тут вдруг узнали, что Леопольд-музеум закрывает выставку Климта в понедельник.
И помчались.
В половине седьмого утра - в автобусе, в половине первого - в Вене. Пронырнули в метро, вышли сразу в Музейный квартал.
И понеслось.
На самом деле - очень сложно говорить о Климте. С одной стороны, я считаю его гениальным декоратором и стилистом, с другой - до сих пор не очень жаловал как художника. До сих пор - потому что помчался я смотреть его пейзажи. Пять штук пейзажей с озера Аттерзее были вынуты из самых разных коллекций и собраны в Леопольд-музеуме, и прежде всего - этот:
Этот цвет живьем горит невероятно, ярче всей его позолоты, перламутра и керамики, которые он щедро сыпал на свои работы, ярче всего на свете.
И другие пейзажи - высокие тополя, почти черные на фоне вечернего неба, закрывающие собой ряды плодовых деревьев в саду, с брызгами апельсинов (или очень рыжих яблок) на ветках. Вода, по которой бежит ветер, очень тонкой рябью, и этот ветер пойман и показан, а ведь это куда сложнее, чем показать его развевающейся гривой волос, на самом-то деле - гривой волос может кто угодно. А вот этой рябью, меняющей цвет, проникающей в зеркало отражения.
А еще там был этаж Шиле. И я первый раз в жизни увидел живьем его великолепную, насквозь больную живопись. То, как он светом, одним только светом раздвигает колени своим моделям. Как свет вламывается в пальцы рук, в скулы и локти, и сдвигает их, искажает и в то же время превращает в совершенство. Его живопись гениальна и очень, очень печальна, еще больше, чем графика.
Мы стояли перед одним из его пейзажей, и Тигра спросила - ну хорошо, а почему он - гений, а Климт - просто мастер? Как ты это определяешь? (Тигра всегда это спрашивает.)
Посмотри, сказал я, вот сюда. Здесь в городском пейзаже Шиле дает огромное горизонтальное черное пространство, это заливка, без переходов, просто асфальтово-черный цвет. Это река, и она занимает место. Климт бы не выдержал. Пустил бы хоть пару мазков золотом, хоть волны бы обозначил, хоть уточек. Хоть что-нибудь. Шиле - все равно. Он оставляет реку быть вот такой. Нефтяным потоком под городом, без единого блика или даже перемены тона. И поток белого света он дает точно так же - огромным потоком, очень щедрым, очень белым. Ему не страшно. А Климт беспокоится и суетится в таких местах, начинает быть декоративен. Потому что с декоративностью он хорошо знает, что делать, а с потоком - нет, не очень.
И все равно - оба прекрасны, конечно.
Национальная галерея истории искусств сделала помост к самому куполу, чтобы можно было подойти и близко посмотреть климтовские фрески.
Бетховенский фриз тоже сейчас можно рассмотреть вблизи - тоже сделали помост, подходи и разглядывай каждую деталь.
Мы обошли, что успели, в Бельведер уже не пошли, в другой раз съездим, он до зимы.
Прошли до центрального собора, от него - к маленькому на краю бульварного кольца. Выходим на него с одной мыслью - сесть и передохнуть, и видим, что вся лужайка заставлена красными шезлонгами от города - садись и вытягивай ноги.
И в восьмом часу мы поехали домой, еле живые.
Придем немного в себя - еще пойдем. Но вообще-то у нас тут в Праге Гойя. Собрание графических листов. Такое тоже бывает раз в жизни.
This entry was originally posted at http://a-str.dreamwidth.org/500496.html. Please comment there using OpenID.