письма

холодно.
руки зябнут, особенно пальцы, особенно за клавиатурой.
поэтому охотно встаешь за мелочами - сварить кофе, выкурить сигарету.
помыть посуду означает согреться.
но днем такой свет и такие радуги, двойные, яркие, что пусть будет холодно, лишь бы ливни не кончались.
на мокрых верандах - глинтвейн и пледы, в плетеные кресла приходишь как домой, заворачиваешься, тянешь вино.
делать не хочется совсем ничего, счастье, что в этом нет особой нужды - статья отправлена, по переводу пока молчат, свое ворочается сонно, не хочет в буквы.
я бы сейчас к нему под бок, этому сонному и теплому, пусть меня оттуда выманивает кто-нибудь в буквы.
в такие ночи кажется, что лето простоит вечность - ливнями и радугой, запахом после дождя, ослепительным солнцем на мокрых крышах.
надо попробовать завтра проснуться не поздно, под колокола, пойти добыть омлет на веранде на узкой улочке.

письма

холодно.
руки зябнут, особенно пальцы, особенно за клавиатурой.
поэтому охотно встаешь за мелочами - сварить кофе, выкурить сигарету.
помыть посуду означает согреться.
но днем такой свет и такие радуги, двойные, яркие, что пусть будет холодно, лишь бы ливни не кончались.
на мокрых верандах - глинтвейн и пледы, в плетеные кресла приходишь как домой, заворачиваешься, тянешь вино.
делать не хочется совсем ничего, счастье, что в этом нет особой нужды - статья отправлена, по переводу пока молчат, свое ворочается сонно, не хочет в буквы.
я бы сейчас к нему под бок, этому сонному и теплому, пусть меня оттуда выманивает кто-нибудь в буквы.
в такие ночи кажется, что лето простоит вечность - ливнями и радугой, запахом после дождя, ослепительным солнцем на мокрых крышах.
надо попробовать завтра проснуться не поздно, под колокола, пойти добыть омлет на веранде на узкой улочке.