и еще

я довольно долго был уверен, что есть люди и есть маги, и люди - это те, кто живет в довольно непластичной реальности, а вокруг магов эта самая реальность скачет, как борзой щенок (трехголовый, да), вертит хвостом, приговаривая "гулять, гулять, гав!"
так вот, я изменил эту точку зрения.
вокруг любого человека реальность скачет точно так же. она точно так же пластична и податлива. и точно так же отзывается на любое пожелание, неважно, высказано оно или спрятано как можно дальше.
разница между магами и людьми только в том, что маги это свойство реальности (и свое) знают, принимают и пользуются этим сознательно.
а за вычетом этой разницы каждый человек - маг. и он строит свою реальность сам, так, как ему это необходимо. пусть эта реальность мала, пусть достигаемая этим человеком граница близка (иногда даже слишком), - именно в пределах этой реальности никто, кроме самого человека, ничегошеньки изменить не может, будь он "самый искусный маг", как было спето в одной песенке.
люди постоянно строят свою  реальность, постоянно корректируют ее.  и в этой реальности может быть только то,  вероятность появления чего  человеком допустима.  что он может представить как  случившееся с ним - хотя бы в одном пространстве. все люди маги, все до единого.
а ни один маг не в состоянии  внести в реальность другого мага изменения без ведома этого самого мага.

интересно тут вот что: самый простой способ включить в чужую реальность что-то новое, это начать делать это самое новое и дать человеку принять в этом участие - и в этом процессе менять его реальность. если он подключится, то очень быстро начнет воспринимать это дело как свое и даже, очень часто, приходит к выводу, что это новое было при нем всегда, что его просто подтолкнули в ту сторону, в которую он и сам шел, а то и - "повезло" или "вот так удачно сложились обстоятельства" - чаще всего так бывает, когда человек очень активно не хочет брать на себя ответственность за свою реальность.

при этом отношение к тому, кто менял реальность, может варьироваться от "повешусь, если бросит" до "а при чем тут он?"
это, в сущности, не важно. может быть любое, у них же все очень зыбко, особенно, когда они не хотят обо всем этом знать.
а вот отношение того, кто менял должно быть  вот каким: рассмеяться и дальше пойти новое делать. особенно, если он  хочет очень хорошо знать, что с ним происходит.

и еще

я довольно долго был уверен, что есть люди и есть маги, и люди - это те, кто живет в довольно непластичной реальности, а вокруг магов эта самая реальность скачет, как борзой щенок (трехголовый, да), вертит хвостом, приговаривая "гулять, гулять, гав!"
так вот, я изменил эту точку зрения.
вокруг любого человека реальность скачет точно так же. она точно так же пластична и податлива. и точно так же отзывается на любое пожелание, неважно, высказано оно или спрятано как можно дальше.
разница между магами и людьми только в том, что маги это свойство реальности (и свое) знают, принимают и пользуются этим сознательно.
а за вычетом этой разницы каждый человек - маг. и он строит свою реальность сам, так, как ему это необходимо. пусть эта реальность мала, пусть достигаемая этим человеком граница близка (иногда даже слишком), - именно в пределах этой реальности никто, кроме самого человека, ничегошеньки изменить не может, будь он "самый искусный маг", как было спето в одной песенке.
люди постоянно строят свою  реальность, постоянно корректируют ее.  и в этой реальности может быть только то,  вероятность появления чего  человеком допустима.  что он может представить как  случившееся с ним - хотя бы в одном пространстве. все люди маги, все до единого.
а ни один маг не в состоянии  внести в реальность другого мага изменения без ведома этого самого мага.

интересно тут вот что: самый простой способ включить в чужую реальность что-то новое, это начать делать это самое новое и дать человеку принять в этом участие - и в этом процессе менять его реальность. если он подключится, то очень быстро начнет воспринимать это дело как свое и даже, очень часто, приходит к выводу, что это новое было при нем всегда, что его просто подтолкнули в ту сторону, в которую он и сам шел, а то и - "повезло" или "вот так удачно сложились обстоятельства" - чаще всего так бывает, когда человек очень активно не хочет брать на себя ответственность за свою реальность.

при этом отношение к тому, кто менял реальность, может варьироваться от "повешусь, если бросит" до "а при чем тут он?"
это, в сущности, не важно. может быть любое, у них же все очень зыбко, особенно, когда они не хотят обо всем этом знать.
а вот отношение того, кто менял должно быть  вот каким: рассмеяться и дальше пойти новое делать. особенно, если он  хочет очень хорошо знать, что с ним происходит.

вдогонку к предыдущему

и да, "одиночество мага", о котором известно, кажется, решительно всем, но мало кто знает, что это такое на самом деле, черная башня эта неизменная -
это всего-навсего реальность, которую ему не с кем разделить. весь тот ворох вероятностей, которые может представить он,
но не в силах представить большинство "черных магов", как мне тут было подсказано: по Кастанеде  все люди черные маги, потому что все делают неосознанно.
это неразделенность допустимого.
это невозможность показать кому-либо, кроме Господа Бога (кое-кому еще везет с близнецами в зеркалах), самые прекрасные, самые веселые свои чудеса.
и творчество это в одиночестве с пониманием и принятием после смерти - упорное, упрямое продалбывание всеобщей усредненной реальности, проминание ее под себя, сначала в кармашек, где появляется вероятность того, что ты делаешь (причем кармашек этот в головах прежде всего), а потом уже в хорошее, годное гнездо для выводка морских черепашек, в свершившееся.
наибольшей популярностью, конечно, пользуются те маги, которые творят чудеса в пределах допустимого.
методом глянцевых журналов, например.

но почти все они себя за это ненавидят, вот в чем штука. и о чуде снижения веса, избавлении от целлюлита, нахождении жениха с миллионами и прочих бытовых чудесах, которые они горстями расшвыривают направо и налево, отзываются с брезгливым цинизмом - но отказаться от популярности все равно не в силах. и это часто  называется "стиль". так что они тоже одиноки - и часто говорят об этом.

те, которые голодные в мансардах, делающие свои чудеса на одного, почти всегда им ужасно завидуют и пребывают в состоянии "светлой ярости". но отказаться от своих чудес тоже не в силах.

так и живем.
в нашем жалком положении.

вдогонку к предыдущему

и да, "одиночество мага", о котором известно, кажется, решительно всем, но мало кто знает, что это такое на самом деле, черная башня эта неизменная -
это всего-навсего реальность, которую ему не с кем разделить. весь тот ворох вероятностей, которые может представить он,
но не в силах представить большинство "черных магов", как мне тут было подсказано: по Кастанеде  все люди черные маги, потому что все делают неосознанно.
это неразделенность допустимого.
это невозможность показать кому-либо, кроме Господа Бога (кое-кому еще везет с близнецами в зеркалах), самые прекрасные, самые веселые свои чудеса.
и творчество это в одиночестве с пониманием и принятием после смерти - упорное, упрямое продалбывание всеобщей усредненной реальности, проминание ее под себя, сначала в кармашек, где появляется вероятность того, что ты делаешь (причем кармашек этот в головах прежде всего), а потом уже в хорошее, годное гнездо для выводка морских черепашек, в свершившееся.
наибольшей популярностью, конечно, пользуются те маги, которые творят чудеса в пределах допустимого.
методом глянцевых журналов, например.

но почти все они себя за это ненавидят, вот в чем штука. и о чуде снижения веса, избавлении от целлюлита, нахождении жениха с миллионами и прочих бытовых чудесах, которые они горстями расшвыривают направо и налево, отзываются с брезгливым цинизмом - но отказаться от популярности все равно не в силах. и это часто  называется "стиль". так что они тоже одиноки - и часто говорят об этом.

те, которые голодные в мансардах, делающие свои чудеса на одного, почти всегда им ужасно завидуют и пребывают в состоянии "светлой ярости". но отказаться от своих чудес тоже не в силах.

так и живем.
в нашем жалком положении.