на полях

Смотрю "Подстрочник", вернее даже - слушаю, это ведь монолог, один огромный монолог, ровным голосом с доброжелательными, веселыми интонациями о довольно-таки жутких вещах, репрессии и аресты - это ладно, этому, в конце концов, еще множество источников, а вот бытовые подробности-то, милейшие просто (мне квартирная хозяйка сказала, ты каждый день будешь дарить мне какую-то свою вещь, как это, говорю я, а когда вещи кончатся, - тогда ты уедешь)  - и вот я слушаю ее, слегка грассирующую, с часто "французскими", неправильными ударениями, и думаю - лексика.
Лексика. То, как человек говорит, то, как он формулирует, то, как из него исходит оформление мысли в слова, вербализация как сакральный жест, такой же емкий, как письмо или чтение.
Лексика определяет человека даже сильнее, чем любовь к горячей воде.
И вот еще что: до пяти лет в Германии, до четырнадцати - во Франции. Почему мне кажется, что в этом - если не половина, то очень много? Каждая прожитая страна, каждый даже прожитый другой город - это слой. Никакими другими силами, похоже, не наращивается глубина.
Ладно, вырасти на границе между морем и сушей тоже очень неплохо.
Но вот москвичи, например, дорогие мои, как же вы? Те, которые никуда не ездят, разве что в отпуск? Ведь у вас даже моря нет.
 

на полях

Смотрю "Подстрочник", вернее даже - слушаю, это ведь монолог, один огромный монолог, ровным голосом с доброжелательными, веселыми интонациями о довольно-таки жутких вещах, репрессии и аресты - это ладно, этому, в конце концов, еще множество источников, а вот бытовые подробности-то, милейшие просто (мне квартирная хозяйка сказала, ты каждый день будешь дарить мне какую-то свою вещь, как это, говорю я, а когда вещи кончатся, - тогда ты уедешь)  - и вот я слушаю ее, слегка грассирующую, с часто "французскими", неправильными ударениями, и думаю - лексика.
Лексика. То, как человек говорит, то, как он формулирует, то, как из него исходит оформление мысли в слова, вербализация как сакральный жест, такой же емкий, как письмо или чтение.
Лексика определяет человека даже сильнее, чем любовь к горячей воде.
И вот еще что: до пяти лет в Германии, до четырнадцати - во Франции. Почему мне кажется, что в этом - если не половина, то очень много? Каждая прожитая страна, каждый даже прожитый другой город - это слой. Никакими другими силами, похоже, не наращивается глубина.
Ладно, вырасти на границе между морем и сушей тоже очень неплохо.
Но вот москвичи, например, дорогие мои, как же вы? Те, которые никуда не ездят, разве что в отпуск? Ведь у вас даже моря нет.