Александр Шуйский

Видел двух птиц.
Сорока, невыносимо яркая на фоне темно-зеленого тиса, тяжелая от орехового изобилия. Пикирует на ветку, та прогибается и раскачивается под черно-белой птицей.
И сойка – дымчато-пушистая, с синими инкрустациями, такими внезапными у незаметных соек. Выскочила прямо на меня на могильный камень – кто-то оставил птицам кулек орехов, и теперь сойка слишком занята, чтобы обращать на меня внимание. Невыносимо яркая на фоне черного с белыми прожилками камня.

***
В коллекцию «подпись к картинке».
Замок Крживоклад, магазинчик-галерея с керамикой, деревом, всякими приятными штуками. С края зала – маленький коридорчик и дверь в мастерскую. Из-за двери раздается звон методично разбиваемого фарфора. На двери надпись: «Не мешать! Делаю птиц.»
Суровы чешские демиурги.

Крит, автобус дальнего следования. Сбоку от водительского сиденья, над окном, целый иконостас. Иконки деревянные и бумажные, каждая размером с карту. Богоматерь, угодники. Над всем рядом надпись, табличка очень мелким шрифтом: «Пожалуйста, не разговаривайте с водителем во время движения».
Надеюсь, они так и делают.

***
Уезжая на Крит, убрал со стола как можно больше, в контейнер «с этим я сейчас работаю». Туда пошли тетрадки, тонкие фломастеры, пара альбомов, и кофейно-ванильная свечка, которую я жгу по вечерам. Сейчас достаю тетрадь – а она пропахла насквозь. Заведу книжный шкаф и расставлю в отделениях свечи. Полки с зимними книгами – корица, яблоки, ваниль, глинтвейн. Полки с летними книгами – зеленый чай, травы, мята, горький апельсин. И полки с дневниками и рукописями – кожа и кофе.