климатическая эмиграция

или открытый ответ на одно SMS.

Мы ехали за климатом. Прежде всего за климатом. Даже если думали, что едем за чем-то другим - самой большой переменой оказалась смена климата.
Все правда, что ты пишешь. В Питере очень тяжело дышать, даже на Васильевском. Особенно в Питере тяжело дышать после Праги, особенно после весенней Праги.
Ты очень хорошо сказала - да, именно живешь против ветра. Против тьмы,  против  зимы. Как в детском саду, когда  дружил с кем-нибудь не  потому что хотелось дружить именно с ним, а потому, что дружил с ним против кого-то. И все эти против складываются в ежедневное усилие, совсем не веселое, совсем не на цыпочках, и от того результат усилия мрачен и тяжел.
Питерский ветер выдувает тепло отовсюду. Это ветер без дома, ветер без юга. Часто, проведя на улице всего несколько часов, в дом возвращаешься больным и разбитым просто потому, что все это время был на ветру, но при этом не стал ни парусом, ни воздушным змеем.  Разве что мукой под тяжелыми жерновами, и поэтому ночь приходится тратить на то, чтобы вылепить из месива себя снова, а ночи на самом деле придуманы совсем не для этого.

Когда мы пережили здесь первую зиму, мы почувствовали себя так, будто нас отпустили. Выпустили в солнце, в небо, в зеленые холмы. Мы и сейчас там носимся дроздами и воздушными шариками.
Кстати, я тут нашел скорлупку яичка дрозда - она действительно голубая. Бирюзовая в мелкую крапинку. На донышке в скорлупке осталось немножко белка, а в нем сидело с дюжину пьяных от привалившего счастья муравьев.

климатическая эмиграция

или открытый ответ на одно SMS.

Мы ехали за климатом. Прежде всего за климатом. Даже если думали, что едем за чем-то другим - самой большой переменой оказалась смена климата.
Все правда, что ты пишешь. В Питере очень тяжело дышать, даже на Васильевском. Особенно в Питере тяжело дышать после Праги, особенно после весенней Праги.
Ты очень хорошо сказала - да, именно живешь против ветра. Против тьмы,  против  зимы. Как в детском саду, когда  дружил с кем-нибудь не  потому что хотелось дружить именно с ним, а потому, что дружил с ним против кого-то. И все эти против складываются в ежедневное усилие, совсем не веселое, совсем не на цыпочках, и от того результат усилия мрачен и тяжел.
Питерский ветер выдувает тепло отовсюду. Это ветер без дома, ветер без юга. Часто, проведя на улице всего несколько часов, в дом возвращаешься больным и разбитым просто потому, что все это время был на ветру, но при этом не стал ни парусом, ни воздушным змеем.  Разве что мукой под тяжелыми жерновами, и поэтому ночь приходится тратить на то, чтобы вылепить из месива себя снова, а ночи на самом деле придуманы совсем не для этого.

Когда мы пережили здесь первую зиму, мы почувствовали себя так, будто нас отпустили. Выпустили в солнце, в небо, в зеленые холмы. Мы и сейчас там носимся дроздами и воздушными шариками.
Кстати, я тут нашел скорлупку яичка дрозда - она действительно голубая. Бирюзовая в мелкую крапинку. На донышке в скорлупке осталось немножко белка, а в нем сидело с дюжину пьяных от привалившего счастья муравьев.