Александр Шуйский

Шесть штук таких или примерно таких акварелек - на воду, на зелень, на заливку, на "не писать по сухому", на "не писать одно и то же место два раза", и тому подобное. Ставить срок больше недели - пока что опасаюсь. Неделю точно выдерживаю, на чем пока и остановимся. Так что можно считать эксперимент удачным.



Что хорошо: в процессе сразу набирается "а что мы будем делать дальше" - и в смысле, куда двигаться, и в смысле идей каких-то своих работ.
Что плохо: ничем другим заняться не получается. То есть кроме тех вещей, которые не отменить - язык, бег, автошкола и так далее. Либо рисунок, либо текст. Либо графика, либо вектор.
Может быть, позже.
Пока так.

"Александрийский квартет" нужно читать вслух. Медленно и вдумчиво, как полировать дерево, как выздоравливать. Чтобы, когда кончится книга, была бы закончена какая-то большая вещь. В ирландской сказке одной это было: сын мой, перенеси меня через горы! - знаешь ли ты, отец, историю о заколдованной принцессе со стеклянной горы?
Когда у мальчика кончились сказки, они оба уже были по ту сторону гор.

прямо скажем, без блеска.
не в пустоту, но без блеска. сама неделя прошла как сон пустой, к четвергу я очень сильно разозлился - доколе, спрашивается - и взялся высчитывать, сколько мне нужно контейнеров для обуздания бардака.
даже прочел (ну, просмотрел, ладно) некую книжицу (две) некоей барышни по поводу тайм-менеджмента и организации пространства.
ну что я могу по этому поводу сказать - книжицы такие же унылые, как бред О'Брайен. точно так же - невероятно важные вещи там делаются способами, от которых повеситься охота. но это совершенно не означает, что во всей книге нет ничего ценного - просто общий тон, как бы так выразиться, из серии "миром правят успешные клерки, укоторых ЕСТЬ МЕЧТА и ЦЕЛЬ В ЖИЗНИ".
в итоге суббота и воскресенье получились с перепахиванием рабочего стола и обеих кладовок. плюс еще один стеллаж, хихи, с колесиками. лично привинтил, теперь кошки стоят в очереди, чтобы полежать внутри. почему-то клали они на штатные домики-лазалки, а вот стеллаж с пустым гнездом - о, это наше все, и даже похлеще Коробки.
в воскресенье злился еще больше, в итоге снес с диска все игрушки до единой.
расписал занятия рисунком и текстом - практика последних дней показывает, что либо то, либо другое, в один и тот же день вряд ли получится.
возобновил бег. пока держусь каждый день, у нас весна,но если будет минус - придется делать перерыв.
бегаю крайне медленно и всего два километра.
организоваться как следует - чтобы успевать все, чего хочется, и не опаздывать - по-прежнему не получается, раздражает страшно.


картинка изначально чужая - Воцмуш. смотрел заливку. никогда не умел ею работать.


один из уроков, выуженных в сети.
как тренинг - ничего, забавно. опять же, работа флейцем, которым я никогда не работал.

ну и штука для себя -

простите, как пройти на малу страну?
буду делать большую, может получиться забавно.

Поля георгинов, поля гладиолусов, пряные, немыслимые запахи отовсюду, крик ястреба в небе, отвесный свет. Две огромных серых цапли, танцующих на крохотном озере и деревьях вокруг. Лошади цвета молочной пенки. Эти три часа в ботаническом саду Вильно - почти половина жизни. Причем лучшая половина.

***
Очень много текста - словами и буквами, необходимого, как вода. Очень много кофе и сигарет. Каким-то образом хороший текст делается кофе и сигаретами, я давно заметил. Сны наяву  -  под  зарницы в  сухом  небе.  Всю  ночь  полыхали,  а утром я взлетел в совершенно зеленое чистое  небо, и Вильна внизу была как белое море от утренних туманов, верхушки деревьев из него - черными скалами в белом море. Когда летел поляками туда - трясло как на американских горках, и оказалось, что пять секунд падения в самолете - гораздо больше, чем три. Неизмеримо больше. А обратно долетел  -  как  лодка  прошла  по  тихой  воде.  Пересадка в Варшаве - полтора часа, ну, ничего, говорю я, с текстами посижу полтора часа, не вопрос. Марта смеется - варшавский период творчества автора, говорит.

***
Перемены, перемены. Даже те, что болезненны - к лучшему во сто крат, и ночные зарницы подтверждают это вполне. Молчать обо всем этом гораздо предпочтительнее, чем говорить - значит, необходимо говорить, хотя бы так, запинаясь о каждое слово.

***
И да, мы получили вид на жительство. Прямо сегодня утром. И это тоже итог недели, итог всего лета, итог этих двух лет. Из  тех итогов, что очень наглядны.
 
 

Семнадцать кэмэ на роликах. Примерно за два с половиной часа. С парочкой чрезвычайно крутых спусков. Подъемы не в счет, потому что на подъемах просто тяжело, а на спуске - черт, человеческое тело страшно хрупкая вещь. Ключевое слово - страшно.
***
Восстановили перевод книжки про Носкоедов. Полгода не могли взяться, не до того. А тут отсканировались и две главки за неделю перевели. Практически подвиг.
***
Рабочее место Тигру. Раза два ездил с рулеткой, потому что хотелось совершенно конкретных промеров. Все получилось. Теперь нужна хорошая дрель - полочки повесить. Хотя бы парочку.
***
Видеолекции Гройса. (там в постингах дальше лежит еще)
Не знаю, буду ли я по ним что-то отдельное писать, но это было очень полезно.
Как-то я после этого позорного процесса над кураторами выставки уже всем известной живописи проникся тем, что я ничего не знаю о современном искусстве. Вообще ничего. А Гройс говорит очень интересные вещи.
В частности, о том, что  если  раньше основным признаком обмена между художником и потребителем было "твои деньги за мое уникальное пространство", то сейчас это скорее - "твое время за мое уникальное пространство", причем в понятие "время" может входить и трое суток, которые занимает дорога до престижного биеннале, не говоря уже о неделе на это самом биеннале.
Отчасти это напоминает возвращение института паломничества - к тому же, в тот период авторства как такового еще не было, в наше время - авторства как такового, похоже, уже нет. То, на что готовы тратить время охотнее всего - имеет обычно целую команду авторов. А по отдельности - и об этом он тоже говорит очень интересно - сейчас творец не просто каждый десятый, а каждый. А вот зрителя - нет. Отдельного самостоятельного зрителя на конкретное произведение искусства. Не говоря уже о Зрителе Понимающем. (Да, о том, что художник стал коммерциалом, а критик - нет, и это немедленно привело практически к вырождению критики, он говорит тоже.)
По-моему, это все имеет к литературе ничуть не меньшее отношение, потому что сейчас если кто не валяет из войлока, тот занимается декупажем, кто не занимается декупажем, тот расписывает икеевские зеркала, кто не расписывает зеркала, тот лепит или шьет кукол, и все они, буквально все - пишут художественную прозу. И подавляющее большинство на малейший писк о профессионализме немедленно бьет с размаху "я так вижу!", после чего критика уносят.
При этом действительно взять чье-то время - могут единицы (я о литературе). При этом девять десятых этих единичных - старой школы, терпеть не могут пост-продакшн,  вздрагивают  при  слове  "публичность"  и совершенно не хотят  софитов в лицо. То есть не готовы брать у читателя то время, которое он, читатель, готов им отдать.
А читатель готов, между прочим. Количество тематических форумов, скажем, вокруг поттерианы - огромно. Не говоря уже о пост-продакшене. И люди на этих  (и не только на этих)  форумах сидят  сутками.  У людей очень много времени сейчас, на самом-то деле.
***
"Подстрочник" Лунгиной. Ну, об этом я уже писал.
***
Освоенная (почти) маска-мэш в векторе. И совершенно точно освоенные кисти.
***
Шикарный, на всю ночь, дождь за окном. Даром у меня, что ли, голова весь день трещала и раскалывалась, как переспелый арбуз.

Может, потом еще чего вспомню.

Чего нет - текстов нет. При этом лежит уже по крайней мере три заготовки - ни одну не могу доделать. У меня затмение.
Руками рисовать - просто невозможно. Все ко всему липнет. Так что за это мы себя корить не будем.
Хотя тоже момент не слишком радующий.